Но то, что не могла сделать сила оружия, то силою убеждения и проповеди сделало магометанство. Оно переработало понятия, ослабило веру в старые обычаи, помирило вражды, соединило народы. Явилось, если не единство, то, по крайней мере, предчувствие морального единства. Надолго ли это? Во всяком случае это событие важно для горского общества. Чему же приписать распространение исламизма и повсеместную симпатию горцев к этой религии? Мы сказали выше, что общество горское живет в беспрерывном волнении и легкомысленно переходит от одного предмета волнений к другому. Почему же горцы так твердо держатся исламизма? Почему так трудно распространять христианство в горах? Почему оно исчезает даже там, где прежде существовало? Откуда в исламизме явилось столько энергии и силы? Ответ на это нетруден. Горец больше всего любит независимость. Магометанство, проповедуя войну против неверных, согласно с главною мыслью горца. Вот вся тайна успехов магометанства, вот тайна симпатии к исламизму в тех даже горских народах, которые, считая себя магометанами, не исповедуют, в сущности, никакой религии, кроме грубых жертвоприношений.
Горцы боятся покорности, потому что они не понимают, что такое в политическом смысле есть покорность одного народа другому. Они считают, что вместе с покорностью они все превратятся в военнопленных, каких они у себя имеют в горах; что завоеватель имеет над покорным народом право жизни и смерти, подобно тому, как горец над своим военнопленным. Напрасно им указывать в призере мирные народы, живущие на плоскости, которые, покорившись нам, сохранили свои все права и не несут никаких обязанностей. Горец видит вое это, но ничто не в состоянии искоренить у него понятие, что наше доброе обхождение с мирными временно, что едва только покорятся горские народы, мы не преминем наложить на них рекрутскую повинность или выведем их в Россию, а рекрутства и вывода в Россию страшно боятся горцы. Покорные вам народы тоже боятся набора и переселения и потому, тайно сочувствия непокорным, желают им успеха, дабы продолжить свое настоящее положение и не нести никаких повинностей. Итак, в грубых преувеличенных понятиях о покорности, сопряженной с невольничеством, рекрутским набором и выводом в Россию, кроется моральная сила сопротивления горцев и причина негодования при одной мысли о покорности нам. Уступая необходимости, горец мирится, но сохраняет оружие и задушевную мысль бежать при первой возможности в горы. Всякое учреждение для него стеснительно, всякая мера правительства порождает недоверие и нелепые толки. Вот некоторые из бесконечных трудностей, встречаемых нами при завоевании этой страны, и одно время в состоянии их переработать.
Рассмотрим теперь состав черкесского общества в его подробностях и его главных двигателях, рассмотрим, каким образом проявляются в горском обществе любовь к родине, религии и общежитие.
Любовь к родине. Двояко проявляется любовь к отечеству в человеке; или как любовь к общине, где мы родились, или как любовь к моральным целям государства, в котором мы живем.
В первом случае мы любим тот небольшой клочок земли, где мы родились, где первые наши впечатления и привычки, где покоится прах предков; это чувство врожденное, невольное, ограниченное, как ограничен и тесен кругозор общины. Назовем его любовью к родине.
Во втором случае мы любим целое государство, его пространство, его народонаселение, его местные особенности; мы разделяем его вражды и симпатии к соседям, мы понимаем моральную цель жизни нашего отечества и мы пламенно сочувствуем этой цели. Высокое чувство это, осознанное, оправданное разумом, есть любовь к отечеству.