Свалить вину в постигших горцев несчастиях на нас, как это, между прочим, делали европейские газеты и дип­ломаты, было нетрудно, но все эти обвинения оказывались по меньшей мере ни на чем не основанными. Император Александр II, гуманнейший из венценосцев XIX века, был слишком далек от политики Филиппа III, знаменитого своим королевским повелением 22 сентября 1609 года, ко­торым он нанес смертельный удар маврам, так безжало­стно выброшенным из Испании на пустынные берега Аф­рики.

Александр II желал лишь окончания вековой борьбы с черкесами с единственною целью открытия им широко­го пути к развитию между ними мирной гражданской жиз­ни на привольных землях долины реки Кубани и ее прито­ков. Исполнением своей державной воли он избрал графа Евдокимова, который в своих воззрениях на интересы го­сударства стоял настолько же неизмеримо выше герцога Лермы или какого-нибудь Дон Жуана де Рибейры, на­сколько черкесы в культурном отношении уступали мав­рам — этой лучшей части населения Пиренейского полу­острова. Только будущему историку предоставляется про­изнести беспристрастный приговор и оградить Россию от несправедливых нареканий по поводу события, составляю­щего, без сомнения, одну из самых грустных страниц в на­шей исторической летописи.

Мы имели в настоящей монографии в виду одно только выселение черкесских племен, что же касается оставления кавказской территории другими горцами, то это составит предмет другой статьи, которая не замедлит явиться на страницах уважаемого журнала «Русская старина».

Тифлис, 1881 г. Я. Б. Абрамов    

КАВКАЗСКИЕ ГОРЦЫ

Я. В. Абрамов (псевдоним — «Федосеевич»), журналист-народ­ник, придерживался в своих воззрениях буржуазно-либеральных взглядов. В 1870—1880 годы Абрамов вращался в литературных кру­гах Москвы, сотрудничал со многими столичными изданиями. Осо­бенно близок был он к редакции «Отечественных записок», журналу «Дело».

С переездом Я. В. Абрамова на Кавказ большое место в его пуб­лицистике заняло описание горцев, их оригинальных традиций и обычаев. Проживая постоянно в Ставрополе, он часто выезжал в гор­ные районы Северного Кавказа. Особенно полюбился ему Нальчик и его окрестности, где он жил месяцами.

Познакомившись ближе с жизнью и бытом горцев, особенно кабардинцев и балкарцев, Я. В. Абрамов неоднократно выступал на страницах печати в их защиту, поднимал насущные вопросы горской жизни.

Публикуемая статья — ответ автора на обвинение горцев в лено­сти, тупости и нерадении. Он прямо говорит о том, что «если срав­нить то, что сделано на Кавказе туземцами и нами, русскими, то ме­нее культурною и менее трудолюбивою нациею признать именно рус­ских», и подкрепляет данный тезис живыми примерами.

Проводя три последние лета в Терской области, я неоднократно задавал вопрос о причинах современного выселения горцев членам админист- рации, местным ученым и просто обывателям.

Большинство из них в ответ говорили о дикости горцев, о том, что, по общему историческому закону, при столкновении двух народностей менее культурная должна неминуемо так или иначе погибнуть, о лености, нерадении и тупости туземцев Терской области и т. д. Действительно, таково ходячее, наиболее распространенное, мнение о при­чинах выселения горцев. Но, присматриваясь ближе к де­лу, я убедился, что все приведенные ламентации, направ- леные против горцев, не имеют решительно никаких осно­ваний в действительности.

Если сравнить то, что сделано на Кавказе туземцами и нами, русскими, то менее культурною и менее трудолю­бивою нациею придется признать именно русских. Я уже говорил о запустении под русским владычеством огром­ных пространств на Западном Кавказе, которые были по­крыты прежде горскими нивами, лугами и виноградника­ми. То же явление приходится наблюдать и в Терской об­ласти. Все три лета, которые я провел здесь, я жил по нескольку времени в Нальчике, русской слободке и в то же время центральном пункте Большой Кабарды, и здесь мне пришлось вволю насмотреться на то, с каким бесстыд­ством русские истребляли продукты кабардинской куль­туры и многолетнего труда. Около самого Нальчика на­ходится так называемый Атажукин сад, от которого те­перь остались только жалкие остатки. Это был один из тех громадных садов, подобные которым можно встретить только на Кавказе. Это был сад-лес. Он разделялся на две части, из которых одна представляла полукруглую терра­су, довольно круто спускающуюся в долину, а другая — саму долину, по которой протекает река Нальчик. Терра­са была искусственно разделена на несколько малых тер­рас, которые, представляя каждая правильный полукруг, возвышались друг над другом порогами. Все эти террасы