Свалить вину в постигших горцев несчастиях на нас, как это, между прочим, делали европейские газеты и дипломаты, было нетрудно, но все эти обвинения оказывались по меньшей мере ни на чем не основанными. Император Александр II, гуманнейший из венценосцев XIX века, был слишком далек от политики Филиппа III, знаменитого своим королевским повелением 22 сентября 1609 года, которым он нанес смертельный удар маврам, так безжалостно выброшенным из Испании на пустынные берега Африки.
Александр II желал лишь окончания вековой борьбы с черкесами с единственною целью открытия им широкого пути к развитию между ними мирной гражданской жизни на привольных землях долины реки Кубани и ее притоков. Исполнением своей державной воли он избрал графа Евдокимова, который в своих воззрениях на интересы государства стоял настолько же неизмеримо выше герцога Лермы или какого-нибудь Дон Жуана де Рибейры, насколько черкесы в культурном отношении уступали маврам — этой лучшей части населения Пиренейского полуострова. Только будущему историку предоставляется произнести беспристрастный приговор и оградить Россию от несправедливых нареканий по поводу события, составляющего, без сомнения, одну из самых грустных страниц в нашей исторической летописи.
Мы имели в настоящей монографии в виду одно только выселение черкесских племен, что же касается оставления кавказской территории другими горцами, то это составит предмет другой статьи, которая не замедлит явиться на страницах уважаемого журнала «Русская старина».
Тифлис, 1881 г. Я. Б. Абрамов
КАВКАЗСКИЕ ГОРЦЫ
Я. В. Абрамов (псевдоним — «Федосеевич»), журналист-народник, придерживался в своих воззрениях буржуазно-либеральных взглядов. В 1870—1880 годы Абрамов вращался в литературных кругах Москвы, сотрудничал со многими столичными изданиями. Особенно близок был он к редакции «Отечественных записок», журналу «Дело».
С переездом Я. В. Абрамова на Кавказ большое место в его публицистике заняло описание горцев, их оригинальных традиций и обычаев. Проживая постоянно в Ставрополе, он часто выезжал в горные районы Северного Кавказа. Особенно полюбился ему Нальчик и его окрестности, где он жил месяцами.
Познакомившись ближе с жизнью и бытом горцев, особенно кабардинцев и балкарцев, Я. В. Абрамов неоднократно выступал на страницах печати в их защиту, поднимал насущные вопросы горской жизни.
Публикуемая статья — ответ автора на обвинение горцев в лености, тупости и нерадении. Он прямо говорит о том, что «если сравнить то, что сделано на Кавказе туземцами и нами, русскими, то менее культурною и менее трудолюбивою нациею признать именно русских», и подкрепляет данный тезис живыми примерами.
Проводя три последние лета в Терской области, я неоднократно задавал вопрос о причинах современного выселения горцев членам админист- рации, местным ученым и просто обывателям.
Большинство из них в ответ говорили о дикости горцев, о том, что, по общему историческому закону, при столкновении двух народностей менее культурная должна неминуемо так или иначе погибнуть, о лености, нерадении и тупости туземцев Терской области и т. д. Действительно, таково ходячее, наиболее распространенное, мнение о причинах выселения горцев. Но, присматриваясь ближе к делу, я убедился, что все приведенные ламентации, направ- леные против горцев, не имеют решительно никаких оснований в действительности.
Если сравнить то, что сделано на Кавказе туземцами и нами, русскими, то менее культурною и менее трудолюбивою нациею придется признать именно русских. Я уже говорил о запустении под русским владычеством огромных пространств на Западном Кавказе, которые были покрыты прежде горскими нивами, лугами и виноградниками. То же явление приходится наблюдать и в Терской области. Все три лета, которые я провел здесь, я жил по нескольку времени в Нальчике, русской слободке и в то же время центральном пункте Большой Кабарды, и здесь мне пришлось вволю насмотреться на то, с каким бесстыдством русские истребляли продукты кабардинской культуры и многолетнего труда. Около самого Нальчика находится так называемый Атажукин сад, от которого теперь остались только жалкие остатки. Это был один из тех громадных садов, подобные которым можно встретить только на Кавказе. Это был сад-лес. Он разделялся на две части, из которых одна представляла полукруглую террасу, довольно круто спускающуюся в долину, а другая — саму долину, по которой протекает река Нальчик. Терраса была искусственно разделена на несколько малых террас, которые, представляя каждая правильный полукруг, возвышались друг над другом порогами. Все эти террасы
