• 75. Выше сказано, что кабардинцам вовсе неизвест­ны законы и обряд в управлении; ибо они, силою или по собственному их согласию подчиняясь владельцу Кесу, со­стояли под верховным его управлением, которое оставалось наследственным в его роду. Прежде воля князя составляла у них весь закон, но с умножением князей и воля их нача­ла разделяться, а от сего нечувствительно произошли со­веты, на которые по времени начали приглашать узденей. Случившиеся же между народом неудовольствия побужда­ли призывать к важным собраниям и народных старшин. Постановления общего совета хотя имеют у них законную силу, но часто переменяются.

Клятва над Алкораном есть главнейшее их обязатель­ство, но как закон Магометов не весьма давно введен меж­ду ними, то они, по своему непостоянству, редко далее одного года сохраняют данную клятву: к сему немало спо­собствует врожденное легкомыслие, соделывающее их всегда клятвопреступниками, чему встречались неодно­кратные примеры. Посему невозможно верить обещаниям, уверениям и клятвам, которые сей народ в разное время и по разным случаям давал командующим на Линии.

• 76. Экспедиция, в 1814 году генерал-майором Дельпоццо в Кабардах учиненная и 4 месяца продолжавшаяся, также взятие в залог будущей их верности, разного зва­ния аманатов еще более доказывают, сколь мало можно надеяться на их уверения. Сии аманаты содержались под особенным моим присмотром в Екатариноградской крепо­сти, но их сближение с единоверцами и вообще беспокой­ный нрав сего народа, избалованного мечтанием о преж­нем их состоянии, подали повод к разным со стороны их проискам, клонившими к освобождению добровольно и без всякого принуждения ими же данных аманатов. Получив верные известия о их вероломстве, я обратил злонамерение их им же в наказание: ибо когда начальник сего загово­ра, по имени Фок-Анзоров, был тяжело ранен, то самый сей умысел уничтожился, а означенные аманаты по мое­му представлению переведены были в Кизлярскую кре­пость.
• 77. Общий кабардинский совет, или круг, имеет в себе нечто важное и достойное примечания, но желательно, чтобы цель сих собраний более устремлена была к об щей их пользе.

Всякое предложение, какого бы роду ни было, проис­ходит от владельцев по мнению одного, двух или многих старших из них летами; вследствие чего повещают узде­ням и старшинам собраться. Прибыв в назначенное место, они разделяются по степеням, а именно: владельцы, узде­ни и народные старшины, каждый род особенно.

Владельцы, условясь между собою, предлагают о ка­ком-либо деле узденям; сии разбирают пользу или вред от предложения и, всегда почти соглашаясь с волею вла­дельцев, у коих состоят в непосредственной зависимости, представляют общее заключение обоих сословий на мне­ние народу, который называют подданными. Глас простого народа решает законодательное положение — ему предо­ставляется принять или отвергнуть предложение владель­цев, хотя бы на оное и согласны были уздени.

• 78. Словесное изречение народное имеет силу зако­на. Князья суть наблюдатели законодательной власти, а уз­дени как исполнители владельческих поведений обязаны при том соглашать народ с мнением владельцев.
• 79. Никакой князь или владелец не имеет ни малей­шей собственности; но некоторые уздени имеют оную, впрочем, все принадлежит народу. Звание князя столь свя­щенно для кабардинцев, что всякий из них обязан для защищения владельца жертвовать не только своим имуществом, но и самою жизнью. Князья у них издревле называ­ются покровителями народа; каждый из них имеет боль­ше или меньше зависимых от себя, которых называют свои­ми подданными. Князь может требовать от своего подданно­го и присвоить себе все его достояние, взять и продать всех его ясырей или пленников, отнять дочь или жену, но не властен над его жизнию. При таковом их самовластии есть, однако ж, некоторые старшины из кореня кабардинского народа, уважаемые самими владельцами, и мнение их в об­щем кругу сильнее и действительнее голоса владельцев.
• 80. Корыстолюбие кабардинских князей было и есть поводом к самым величайшим злоупотреблениям: ибо владельцы грабили не только обыкновенных своих поддан­ных, но и уважаемых народом старшин и тем навлекли на себя народное негодование. Князья в отмщение питаемой к ним ненависти стали умножать грабительства не только между ясырями, но и между кореными подданными, у коих без всякого разбора отнимали скот, пажити, жен и детей.

Народ, столь много и напрасно угнетенный, ожитворился под покровительством Российской державы. Но са­мое сне их благополучие и утешение побудило владельцев более мстить народу, считая, по-видимому, то утеснением, что оружие наше служило преградою их бесчеловечию. Они вздумали приносить, в царствование Екатерины II не­справедливые жалобы, якобы они утеснены от заведения Линин. Взаимная злоба, между князьями и народом возра­ставшая, побудило многих из народа, более других угнета­емого, искать в крайности своего убежища и покровитель­ства в наших владениях, почему многие и поселились на Линии. Причины, заставившие выдать новых сих пересе­ленцев их утеснителям, и поныне остаются неизвестными. По возвращении ж сих несчастных мщение владельцев воз­росло над ними до крайнего мучительства, и народ, впав в отчаяние, потерял всякую к ним доверенность.