• 91. Против дистанции, служащей соединением сухой границы с Кубанью и занимаемой, как выше сказано, тремя Донскими казачьими полками, обитают разные народы, как-то: кабардинцы, о коих сказано в предыдущей статье, часть абазинов, или алтыкисеков, и карачаевцы; они распо­ложены при вершине реки Кубани от так называемого Ка­менного моста, чрез который идет известная торговая до­рога.

С абазинами, или алтыкисеками, живут в соседстве башилбайцы, поселенные при подошве гор на вершинах рек обоих Зеленчуков и Урупа, ныне управляемые родовы­ми своими князьями, состоящими в зависимости князей Бесленейских.

• 92. Народ сей есть отделенная часть жителей боль­шой Абазехии, от которых и прочие горские народы из ро­да черкесов производят свое начало. Сп[е]рва обитали они по ту сторону Кавказских гор, занимая пространство оных от Елборуса до Анадолии, устраивали свои селения по ущель­ям в неприступных местах.
• 93. Народ сей, рассеянный по ущельям, которые и до сих пор почитают противу других мест выгоднейшими, не имел над собою ни одного верховного начальника, а управлялся первоначально старшими по летам. Всякое тако­вое ущелье имело одного старшину, к которому прибегали с жалобами в случае неудовольствий. Совет такового ими избранного старшины почитался приговором; а наконец они сделались верховными судьями и повелителями народа, и каждое ущелье, составляя собою округ, получало имя любимого и доброго своего старшины, заслужившего прав­лением своим любовь народа.
• 94. По смерти старшины, из уважения к памяти по­койного, предпочтительно выбирали в сие звание старшего из его рода: отсюда абазинские князья возымели свое на­чало. И посему для рачительного сохранения сего родового имущества всегда женятся на равных своему состоянию.
• 95. Сначала владельцы единственно пользовались народным уважением, получая от них добровольные по­дарки, но с утверждением наследственной их власти они обложили народ податью, которая увеличивалась постепен­но. Будучи же в одно время и верховными судьями, они присвоили себе неограниченную власть над имением, воль­ностью и даже жизнью своих подчиненных, коих начали называть подвластными.

• 96. Сей народ издревле трудолюбив и довольно кро­ток; менее способен нападать нежели обороняться; ското­водство есть существенная часть его хозяйства, обраща­ющая на себя все попечение. Он был сперва идолопоклон­нической веры, но от соседства с турками, с коими вел тор­говлю, принял закон Магометов, к которому, однако же не весьма привязан, а более держится древних суеверных пре­даний.

Прибытки, от торговли происходящие, обогащали одних лишь владельцев, для ненасытности коих принуждены бы­ли прочие жертвовать имением и вольностью: с умноже­нием богатства сих владельцев им надобны стали прислуж­ники или орудия для порабощения простого народа; для сего, избрав и привлекши к себе различными наградами из­вестных удальством разного рода бродяг, вознаградили сле­пое их повиновение и приверженность достоинством узде­ней, или приближенных. Сии же, угождая властолюбивым замыслам владельцев, довершили преклонение народа под иго рабства и способствовали разделению оного на участки, розданные в последствии времени по воле владельцев под управление и власть сим новым чиновникам.

• 97. Выгода сих пришельцев, будучи сопряжена с вы­годою владельцев, побуждала иметь одни с ними виды, а посему уздени разделяли с владельцами собираемую со своих участков подать, составляли их дружину и охраняли их от всех опасностей, не щадя собственной жизни.
• 98. Такое сближение узденей с владельцами состави­ло среднюю степень и приобрело им народное уважение, к чему способствовало и то, что они сделались некоторым образом посредниками между народом и владельцами.
• 99. Приращение богатства от торговли произвело за­висть между владельцами, за оною последовали ненависть, ссоры и драки. Целые округи нападали одни на других, по­бедитель обогащался имуществом побежденного, военно­пленные променивались на товары туркам. Сии неустрой­ства и стеснение от размножения народа и скота побудили искать между прочими округами удобнейших для поселе­ния мест, а сие-то послужило поводом к переходу чрез Кав­казские горы и к новому поселению.
• 100. Башилбайцы поселились между вершин рек Лабы и Урупа; алтыкисеки же, или абазины, — от Урупа до Кубани и по сей реке до Каменного моста.
• 101. Река Кубань разделяла тогда абазинцев от кабардинского народа, уступающего им во многолюдстве и богатстве, не занимающегося, по их примеру, земледелием, ненавидящего труд и упражняющегося для собственного пропитания в воровстве и хищничестве. Кабардинцы, сде­лавшись соседями сих изобилующих всеми потребностями абазинцев, употребляли по природной своей склонности все возможные средства, чтоб их обворовывать. Но по вышеоз­наченным причинам не смели отважиться на явную с ними вражду. Притом же видя, что не могут противиться силе и многочислию сих соседей и что часто происходившие вза­имные ссоры всегда окончивались в пользу абазинцев, упо­требили хитрость, и заключили торжественный между обо­ими народами союз. Потом, ознакомясь короче, породни­лись с ними, отдавая и получая дочерей из одного народа в другой; от такой связи они приобрели лучшее понятие о земледелии и скотоводстве, но, выведав, с одной стороны, простоту и кротость абазинцев, а с другой — своеволие и несогласие владельцев, не оставили, при сих выгодных для себя обстоятельствах, поработить их себе; к чему также способствовали беспечность и легковерие несчастных осетинов.

Несогласие владельцев, алтыкисеков и башилбайцев произвело вражду между сими единоплеменными народа­ми, от чего произошли в храбрых оных семействах жесто­кие и кровопролитные ошибки, ослабившие их силы. Ка­бардинцы, вспомоществуя первым, избраны были по обще­му согласию сих добродушных, но возмущенных народов посредниками в возникших между ними несогласиях. Же­лая ж употребить доверие, оказанное им, в собственную пользу, оказали кровопролитие не для прочного их прими­рения, а единственно опасаясь, чтоб оно не произошло без их посредничества.