Между тем, как 22 отборных наездника пустились за 9 верст к Соленому озеру производить скачку, мы упросили Султана Керим-Гирея сыграть что-нибудь на арфе, пригото­вив для него низенький диван под навесом палатки. Если инструмент сей не мог доставить большого удовольствия нам, знакомым с современнейшей музыкой, то с каким удивлением и благовением слушали своего барда горцы — разинув рты, устремив на него все свое внимание; живопис­но было бы представить на картине высокого мужчину средних лет, значительной наружности, великолепно одето­го в шелковое полукафтанье с галунами, вооруженного бо­гатым пистолетом, шашкой и кинжалом и с арфой в руке!

Кавказская арфа представляет треугольник, имеющий 12 волосяных струн, одна другой тоньше. Одна сторона треугольника, к коему посередине прикреплены струны, сделана с пустотой из дечных дощечек для отголоску звуков, а в другую ввернуты колки и сделаные рубчики, посредством коих играющий производит большим пальцем левой руки изменения тонов, наподобие педалей. Рога, или стороны, сей арфы имеют около 9 вершков в длину, между коими снизу у кольца, служащего основанием, не более четверти аршина, а сверху у самой толстой струны — бо­лее аршина расстояния. Инструмент сей называется по- черкесски «пшинедукъокъо» и почитается самым редким и превосходнейшим в горах, между тем как кабыс — род гудка и даже чебизги (флейта) довольно обыкновенны.

Сговорчивый Султан сыграл нам и пропел «Ораду» — любовную песню, потом «Пышнатло» — военную и, нако­нец, «Габзы» — элегию или плач, поющийся ближайшими родственниками умершего воина, причем восхваняются его подвиги и достоинства. Вообще музыка черкесов сходству­ет с музыкой прочих азиатских народов и, кажется, только содержит в себе несколько более воинственного: тоны не столь резки и более происходят из горла, чем из носа.

Шум и всеобщее внимание к стороне аула дали знать, что черкесы, пустившиеся на скачку, возвращались. Все кинулись на возвышение и ясно увидели, что гнедая ло­шадь была впереди всех, о других трудно было что-то ска­зать определенное. По мере приближения скачущих увеливалось нетерпение черкесов. Премию получила гнедая ло­шадь Султана Керим-Гирея, другой приз — серая узденя Ислама Абазинованова, третий — гнедая Аджиева. Конь Султана поистине являл собой прекрасное творение самой чистой горской крови, которая становится очень редка по смеси горских лошадей с русскими. Настоящая горская лошадь есть клад для здешнего края: твердостью походки, неоценимой при движении по каменистым крутым дорож­кам, и неимоверной выносливостью — легко проскакивает 60 и 80 верст в один прием.

Но отличную свою ловкость и мастерство в верховой езде черкесы показали при стрельбе в цель, последовавшей за скачками. На длинном шесте прикреплена была дощеч­ка с наклоном, род кровельки, и в эту метку должно было попадать на всем скаку из ружья или пистолета, обернув­шись совершенно назад. Можете представить себе, сколько много потребно твердости в седло и меткости в стрельбе…

Увеселения байрама закончились поднятием серебря­ных рублей с земли также на всем скаку. Эта забава утвердила нас еще более в высоком мнении насчет мастер­ства черкесов ездить верхом, ибо кроме того, что нужны цеп­кость и ловкость, еще более нужно удержать равновесие, чтобы всем корпусом опуститься под седло и опять на нем утвердиться. Вместе с тем мы были свидетелями несколь­ких пресмешных сцен и положений всадников, падавших с лошадей или носимых вниз головой.