Из сонма седых гигантов двуглавый Эльбрус и выше, и ближе всех. Главная его поверхность выражает какое-то важное спокойствие, приличное царскому величию. Там, по уверению горцев, которые, подобно прочим младенчеетвующим народам, неприступные места почитают за священ­ные, там основал ледяной престол великий Джин-Падша, владыка духов. Многие видели в горных вертепах его пре­ступников, видали даже жестокие между ними битвы.

Жаль что горы, увеселяя зрение, заставляют вместе тер­петь мучение танталово. Желалось бы полюбоваться на них поближе, желалось бы сколько можно далее проникнуть в каменистые их недра, но недреманная их стража не вы­пускает из рук оружия — и горе любопытному, дерзающе­му проникнуть в последний приют необузданной свободы!

Разбой составляет главное упражнение горских народов, мщение — главную страсть. Дерзость их наездников изве­стна; злоба за пролитую кровь доводит иногда родственни­ков до совершенного исступления. В примере мстительно­сти их рассказывали мне происшествие, случившеся в со­седстве лезгинов, самого дикого племени на Кавказе. В об­ширной караульне отдыхали пришедшие со смены солдаты, вдруг как молния влетает брат недавно убитого лезгина. В одно мгновение ока закалывает троих, и когда наконец четвертый успел схватить ружье и штыком примкнул к стене разбойника, он бросил в солдата окровавленный кин­жал и при последнем издыхании нанес еще тяжелую рану.

Таковы они и между собою. Ужасный обычай кровомщения родит непресекаемый ряд убийств и грабежей, которые наконец превратили бы жителей в африканских тигров и,

как моровая язва, умалили население сего края, если б сродное простоте нравов гостеприимство и свойственные ры­царскому духу дружеские связи, известные на Кавказе под именем куначества, не полагали некоторой преграды сему истребительному потоку.

Исключая двух домов кизлярского купца Орешева, все другие на Горячих Водах построены в один этаж и почти все покрыты тростником. Если бы они были выше и сложе­ны из камня, который в нескольких шагах рыть можно из Машука, живущие находили бы в них более прохлады в летние жары. Впрочем, в полдень солнце здесь так высоко, что совершенно заслоняется крышею и в комнаты не захо­дит. Чтоб защититься и от знойного воздуха, по восточ­ному обыкновению затворяют ставни. Жаль, что нет подоб­ного средства не терпеть пытки от мух и — если смею вы­молвить — от такой же тьмы блох. Меня уверяли, что на Калмыцкой степи, за Кумою, совсем не видят этих крово­жадных чудовищ. Но в Грузии они иногда до того умножа­ются, что целые деревни принуждены переменить место своего поселения, чтоб избавиться от неотразимых их на­падений.

Хотя лесистые горы не весьма далеко от здешних мест, однако по затруднению рубить и провозить деревья в ме­стах, едва доступных, и в дачах вероломных соседей, жи­тели предпочитают привозить нужный для строений лес из Кизляра, куда доставляют его из Астрахани, а в этот го­род — по Волге из наших северных губерний. Таким обра­зом, каждое бревно, каждая доска лучших здешних строе­ний совершили более двух тысяч верст плавания. Можно ли после сего дивиться, что порядочный дом становится здесь впятеро дороже, нежели в Москве, и впятеро берут за наем его в кратковременное пребывание больных?

Верст восемь от Горячих Вод, при подошве Бештовой го­ры, поселилось с давнего времени несколько семейств не­мецких колонистов. Чистенькие домики окружены садами; посредине селения протекает ручей, который, разделяясь на побочные канавки, орошает огород каждого земледельца. Везде довольство, порядок, опрятность. Особенного вни­мания заслуживают из них Гернгутеры. Набожные прави­ла. в которых они воспитаны, обнаруживаются преимущест­венно в их честности, добродушии и трудолюбии. У стар­шего из них, по имени Энгельгарда, нашел я несколько духовно-нравственных и лечебных книг, собрание минералов и еще другое — бабочек и прочих насекомых этой стороны. Тут же имеют свое пребывание миссионарии, присланные из Эдинбурга для обращения горских народов. Прежде на­ходилась в колонии и заведенная сими отцами арабская типография; теперь перенесена она в Астрахань.