Владельцы есть издревле сим именем пользующиеся по праву достоинства предков; владелец никогда не женится на дочери узденя, а ежели сие случится (что бывает весьма редко), то рожденные от нее дети не могут получить достоинства и права владельческого до третьего колена. И сии дети всегда должны жениться на владельческой дочери, потом уже они есть совершенные владельцы!.
Каждый владелец, можно почти сказать, жену себе покупает. Уздень, имеющий на воспитании владельца, должен ему сыскать невесту и вместе с прочими узденями, принадлежащими его владельцу, заплатить калым, который по обычаю считается 2000 рублей и более, состоящий в панцире, ружьях, шашках, лошадях, рогатом скоте и баранах! Отец сему молодому владельцу от своей воли дарит несколько крепостных людей.
Уздени всегда обязаны с владельцем ехать на войну, воровство и куда ему надобно; каждый раз, когда прикажет, уздени должны взять с собою столько своих подвластных узденей или дворовых холопов, сколько в оных владелец имеет надобности.
Самое лучшее удовольствие есть ехать из одного места в другое в гости. Когда они возвратятся домой, все разговаривают об известии — и это самое большое их занятие.
Они через такое средство все, что делалось в Персии и Турции, знают прежде, нежели мы получим о том известие. Остальное время [уздень] занимается чистотою своего оружия, которое ни на минуту не оставляет, а ежели ложится спать, положит возле себя. Тотчас, как встал, первое его дело — чистить оружие. Все его страсти — иметь хорошую лошадь с хорошим прибором, хорошее ружье, хорошую шашку, хороший кинжал и хороший панцирь, в этом состоит главнейшая часть его сокровищ и, можно так сказать, душа и тело…
Всегда, когда владелец не может заплатить своих долгов, нажитых через разные несчастные случаи, уздени должны за него отвечать, узденские холопы тоже — за своего узденя.
Владельцы и уздени могут убить своих крепостных людей без всякого опасения и продавать дворовых людей поодиночке; дворовые люди часто получают от них искуплением за цену волю и называются тогда «бегаулья» — исполнители воли владельца против узденей и холопей. Владельцы и уздени не могут продавать пахотных крестьян поодиночке, но имеют право целою семьею. В противном же случае, лишаются всего того семейства и переходят к другому господину — находятся у того под покровительством, вроде кунака, по то время, покуда сделано будет владельцам по обычаям надлежащее удовлетворение.
До сих пор они имеют привычку, или обыкновение, переменять свое жилище по своему произволу, с одного в другое место, верст за 20, 30 и 100 далее с прежнего. Сия перемена ему ничего не значит по созданию своей сакли из плетней, покрытой соломой. Из которой взявши он только одну дверь, укладывают свое имение и постель на арбы, запрягает быков и угоняет скотоводство на новое жилище.
Крестьяне у кабардинцев столь худо содержатся и угнетены, что всегда имеют ненависть против своих господ. Они более ничего не желают, как помощи от России и освобождения их. Сей черный народ весь всегда готов оставить Кабарду и поселиться в наших границах только с тем условием, чтобы никогда не отданы были обратно своим господам.
Кабардинцы любят белый хлеб и почти все продукты, от которых мы имеем питание. Они видят, что русские в ближних их землях сеют и прибыль получают. Они видят, что их земля довольно плодоносна и могла бы давать все те продукты, которые дорого от нас покупают. Но почему не подражают? Я им советовал самим сеять и обещал даром давать семена. Кажутся тем довольны и все мне обещают исполнить, но только поедут домой, то и примут свой обычай: сеять только одно просо, которое, к их несчастью еще очень мало и родится по причине необыкновенна заволочить бороною. И от этого посев или съедаем птицею, или разброшен ветром, или засыхает от солнечного жара — по невозможности взять себе прозябения…
