Через реки быстрые.
Через грязи смоленские,
Через лесы брынские,
Он здравствует царь государь
В той Золотой орде,
У того Темрюка царя,
У Темрюка Степановича;
Он понял царь государь
Царицу благоверную Марью Темрюковну,
Сестру Мастрюкову;
И взял в провожатые за ней
Триста татаринов,
Четыреста бухаринов,
Пять сот черкашенинов
И любимого шурина Мастрюка Темрюковича,
Молодого черкашенина.
Уж царского поезду
Без малого три тысячи.
Везут золоту казну
Ко царю в каменну Москву.
Переехал царь государь
Он реки быстрые,
Грязи смоленские.
И леса брынские.
Он здравствует царь государь
У себя в каменной Москве,
Во палатах белокаменных,
В возлюбленной крестовой своей:
Пир навеселе,
Повел столы на радостях.
И все ли князи, бояра,
Могучие богатыри
И гости званые,
Пять сот донских казаков
Пьют, едят, потешаются,
Зелено вино кушают,
Белу лебедь рушают.
А един не пьет да не ест,
Царской гость дорогой,
Мастрюк Темрюкович,
Молодой черкашенин.
И зачем хлеба соли не ест,
Зелена вина не кушает,
Белу лебедь не рушает?
У себя на уме держит:
Изошел он семь городов,
Поборол он семьдесят борцов,
И по себе борца не нашел;
И только он думает,
Ему вера поборотися есть
У царя в каменной Москве,
Хочет царя потешити
Со царицею благоверною,
Марьею Темрюковною;
Он хочет Москву загонять,
Сильно царство Московское.
Никита Романович
Об этом царю доложил,
Царю Ивану Васильевичу:
«А и гой еси, царь государь,
Царь Иван Васильевич!
Все князи, бояра,
Могучие богатыри
Пьют, едят, потешаются
На великих радостях;
Один не пьет, не ест
Твой царской гость дорогой,
Мастрюк Темрюкович,
Молодой черкашенин:
У себя он на уме держит,
Вера поборотися есть,
Твое царское величество потешити
Со царицею благоверною».
Говорит тут царь государь,
Царь Иван Васильевич:
«Ты садися, Никита Романович,
На добра коня,
Побеги по всей Москве,
По широким улицам
И по частым переулочкам».
Он будет, дядюшка,
Никита Романович,
Середь Урья Повольского,
Слободы Александровы.
Два братца родимые
По базару похаживают,
А и бороды бритые,
Усы торженые,
А платье саксонское,
Сапоги с ратрубами;
Об ручку, ту дядюшке челом:
«А и гой еси ты, дядюшка,
Никита Романович!
Кого ты спрашиваешь?
Мы борцы в Москве похваленые,
Молодцы поученые, славные».
Никита Романович
Привел борцов ко дворцу.
Говорили тут борцы молодцы:
«Ты, Никита Романович,
Ты изволь об том царю доложить,
Сметь ли нага спустить
С царским шурином,
И сметь ли его побороть».
Пошел он, Никита Романович,
Об этом царю доложил,