Волны то на отмель ношу вынесут,

То умчат с собой в пучину вдруг.

И, стараясь одолеть испуг,

Люди ждут, когда море выбросит Черный груз, похожий на сундук.

Вот он на скале, и волны — где уж Пятятся толпою ценных дуг…

Видят люди, распахнув сундук:

Три неотличимо равных девушки — Красота их захватила дух.

Вот письмо их

В чем беды истоки,

Скорбно повествуют людям строки:

«На земле, где произвол — закон,

Нам отныне жить невыносимо.

Наш отец жесток: задумал он Силой отлучить нас от любимых.

Он мужьям нас продал ненавистным. Больше от него мы не зависим…»

Сколько миновало с той поры!.. Высятся над морем три горы,

«Три сестры»,— их люди называют.

И напрасно выше них скала,

Как тиран, кулак свой занесла — «Трех сестер» ничто не напугает.

Чайки в головах у «Трех сестер» Вьют свои веселые гнездовья, Кружатся, не в силах скрыть восторг Перед вечно вольною любовью.

Море у подножья скал кипит.

Порой в штиль волнуется, клокочет, Грозно мечет брызги, словно хочет Зло в своей пучине утопить.

ИННА КАШЕЖЕВА

Вольный аул

Стихи — Нальчик, 1962 г., 155 с. БЭЛА

Лик бел у Бэлы, взгляд по-горски черен,

И волосы струятся по плечам…

Не оттого ли угадал Печорин

В ней, в Бэле, черную свою печаль?

И сердце кровью облилось как лаком.

Он вышел, громко шпорами звеня;

И как в России ставят шапку на кон,— Горянку он поставил на коня.

Блистали, словно молнии, погоны. Клубилась пыль, и не смиряя пыл, Под выстрелами яростной погони Ее он красотою ослепил.

Не плакала и пряников не ела,

Кусая губы, молча, до крови,

Не пела в клетке пойманная Бэла В предчувствии обманутой любви.

Он нежен был, он был пока покорен. Его любовь медовых слаще сот…

Но одного не знал еще Печорин — Не все черкешенка перенесет.

Черкешенка перенесет разлуку С аулом, с волей, что волнует кровь. Как господину, поцелует руку За горькую, не горскую любовь.

Но если по привычке руки холят И гаснет равнодушно пылкий взор, То Бэла не простит внезапный холод И примет лучше пулю, чем позор.

Лик бел у Бэлы, след от пули черен, Кровавы очертания следов…

Плачь над горянкой!

Горько плачь, Печорин!

Погибла настоящая любовь.

ИННА КАШЕЖЕВА

Лицом к истоку — Нальчик, 1986 г., 216 с.

РЕПОРТАЖ из шестнадцатого века (поэма)

Мой современник!

Как много нам надо:

Чашу познания выпить до дна

Мой соплеменник!

Эльбруса громада Даже из космоса будет видна. Близится нашего века вершина, в завтрашний день устремлен человек. Но… заиграла бессмертная пшина и возвратила в шестнадцатый век. Мой современник!

Мы там не чужие, в сабельном том столкновении дней: стала Марией в далекой России дочь кабардинской земли — Кученей. Стала Марией, Марией, Марией в горестном юном покорстве своем, в жертве отцовскому слову. И мы ей не «аве, Мария», а славу поем.

Говорит Кученей