Волны то на отмель ношу вынесут,
То умчат с собой в пучину вдруг.
И, стараясь одолеть испуг,
Люди ждут, когда море выбросит Черный груз, похожий на сундук.
Вот он на скале, и волны — где уж Пятятся толпою ценных дуг…
Видят люди, распахнув сундук:
Три неотличимо равных девушки — Красота их захватила дух.
Вот письмо их
В чем беды истоки,
Скорбно повествуют людям строки:
«На земле, где произвол — закон,
Нам отныне жить невыносимо.
Наш отец жесток: задумал он Силой отлучить нас от любимых.
Он мужьям нас продал ненавистным. Больше от него мы не зависим…»
Сколько миновало с той поры!.. Высятся над морем три горы,
«Три сестры»,— их люди называют.
И напрасно выше них скала,
Как тиран, кулак свой занесла — «Трех сестер» ничто не напугает.
Чайки в головах у «Трех сестер» Вьют свои веселые гнездовья, Кружатся, не в силах скрыть восторг Перед вечно вольною любовью.
Море у подножья скал кипит.
Порой в штиль волнуется, клокочет, Грозно мечет брызги, словно хочет Зло в своей пучине утопить.
ИННА КАШЕЖЕВА
Вольный аул
Стихи — Нальчик, 1962 г., 155 с. БЭЛА
Лик бел у Бэлы, взгляд по-горски черен,
И волосы струятся по плечам…
Не оттого ли угадал Печорин
В ней, в Бэле, черную свою печаль?
И сердце кровью облилось как лаком.
Он вышел, громко шпорами звеня;
И как в России ставят шапку на кон,— Горянку он поставил на коня.
Блистали, словно молнии, погоны. Клубилась пыль, и не смиряя пыл, Под выстрелами яростной погони Ее он красотою ослепил.
Не плакала и пряников не ела,
Кусая губы, молча, до крови,
Не пела в клетке пойманная Бэла В предчувствии обманутой любви.
Он нежен был, он был пока покорен. Его любовь медовых слаще сот…
Но одного не знал еще Печорин — Не все черкешенка перенесет.
Черкешенка перенесет разлуку С аулом, с волей, что волнует кровь. Как господину, поцелует руку За горькую, не горскую любовь.
Но если по привычке руки холят И гаснет равнодушно пылкий взор, То Бэла не простит внезапный холод И примет лучше пулю, чем позор.
Лик бел у Бэлы, след от пули черен, Кровавы очертания следов…
Плачь над горянкой!
Горько плачь, Печорин!
Погибла настоящая любовь.
ИННА КАШЕЖЕВА
Лицом к истоку — Нальчик, 1986 г., 216 с.
РЕПОРТАЖ из шестнадцатого века (поэма)
Мой современник!
Как много нам надо:
Чашу познания выпить до дна
Мой соплеменник!
Эльбруса громада Даже из космоса будет видна. Близится нашего века вершина, в завтрашний день устремлен человек. Но… заиграла бессмертная пшина и возвратила в шестнадцатый век. Мой современник!
Мы там не чужие, в сабельном том столкновении дней: стала Марией в далекой России дочь кабардинской земли — Кученей. Стала Марией, Марией, Марией в горестном юном покорстве своем, в жертве отцовскому слову. И мы ей не «аве, Мария», а славу поем.
Говорит Кученей